"...Одна из проблем, которую нельзя решить высокоточными ракетами, - миллиарды недорослей, недоучек, недоразвитков. Примитивные народы умели воспитывать своих мальчиков и девочек. Простая культура целиком влезала в одну голову, и в каждой голове были необходимые элементы этики и религии, а не только техническая информация. Культура была духовным и нравственным целым. Естественным примером этой цельности оставались отец с матерью. Сейчас они банкроты. Тинейджер, овладевший компьютером, считает себя намного умнее деда, пишущего авторучкой. Мир изменился, каждые пять лет он другой, и все старое сбрасывается с корабля современности. Растут миллиарды людей, для которых святыни, открывшиеся малограмотным пастухам, не стоят ломаного гроша. Полчища Смердяковых, грядущие гунны, тучей скопились над миром. И они в любой день готовы пойти за Бен Ладеном или Баркашовым. Записку Иконникова гунны не прочли (а если б и прочли - что им Иконников? Что им князь Мышкин?). Судьбу Другого они на себя не возьмут…
Одно из бедствий современности - глобальная пошлость, извергаемая в эфир. Возникает иллюзия, что глобализм и пошлость - синонимы. И глобализм уже поэтому вызывает яростное сопротивление. Не только этническое. Не только конфессиональное...
Одна из особенностей великих культурных миров - способность к историческому повороту, переходу от расширения вовне к внутреннему росту, от захваченности центробежными процессами к созерцанию духовного центра и покаянию за отрыв от него…. Лидерами станут страны, которые лучше других сумеют создать новый стиль жизни, включить паузу созерцания в череду дел, избавиться от лихорадки деятельности, от "блуда труда, который у нас в крови" (Мандельштам). Пионерами могут быть и большие и маленькие страны, сильные и слабые. Мы не знаем, кто вырвется вперед. Но начинать должны все.
Решающей становится не экономика, а педагогика, начиная с детского сада. Дети схватывают начатки нового быстрее взрослых. Я вспоминаю слова девочки четырех лет: "Мама, не говори громко, от этого засыхают деревья"…. С самого раннего детства можно воспитывать понимание радости, которую дает созерцание. И это подготовит людей к переоценке ценностей, к переходу от инерции неограниченного расширения техногенного мира к цивилизации созерцания, духовного роста и равновесия с природой.
Если мы будем просто звать людей ограничить свои потребности, ничего не выйдет, кроме раздора. Петр кивнет на Ивана, Европа на Америку, Азия на Европу. Поворот может дать только открытие ценности созерцания, паузы созерцания в делах, в диалогах и дискуссиях, в развитии мысли….
Школа не может отвлечься от сегодняшнего дня, не может не готовить программистов, юристов, менеджеров. Но сегодняшний день скоротечен, и течение несет его к смерти. Слово "кала" на санскрите - омоним: и время, и смерть. Культура, не нашедшая опоры в вечном, падет под напором перемен.
Школы могут и должны учить паузе созерцания: через искусство, через литературу. Со временем - используя телевидение, если оно повернется к величайшей проблеме века…."

© Григорий Соломонович Померанц

Известный французский публицист и эксперт в области рекламы Фредерик Бегбедер как-то сказал умную вещь: «Люди не знают, чего хотят, до тех пор, пока им этого не предложат». И с этим сложно не согласиться, особенно когда маркетологи используют нестандартные подходы, пытаясь привлечь наше внимание.

Примера рекламы, которая была создана настоящими гуру маркетинга. Эта реклама действительно стоит того, чтобы обратить на нее внимание.

Эти крошечные модели палаток дают возможность, что называется, пощупать товар перед покупкой

Прошло много лет, а мы до сих пор помним аромат и вкус мягкого жевательного кубика. Но вкладыш был даже важнее жвачки, ведь в нем автор делилась с нами своими мыслями о том, что же такое настоящая любовь. Мало кто знает, что все трогательные слова были адресованы мужу художницы. Нежная и трагичная история любви, верности и потери.

Мне отмщение, и аз воздам (послание к римлянам апостола Павла, гл. 12, ст. 19)

Леонардо ди Каприо, как ни крути, хороший актёр. Возможно, дело в том, что он грамотно подбирает роли под свой типаж, играет персонажей, в шкуре которых будет смотреться естественно. Плюс не стоит скидывать со счетов направленность фильмов на довольно широкую зрительскую аудиторию, а не только на подростков или упёртых эстетов, брезгливо морщащихся от словосочетания «кассовые сборы». У подобных категорий граждан, к слову, общего больше, чем вторым кажется, а первые вообще могут вообразить. Дружно вспоминаем, сколько раз срабатывала схема «засветиться в популярном молодежном проекте, а потом уйти в арт-хаус, доказывать, что ты актёр/актриса». Играть же особо не нужно ни там, ни там — целевая аудитория и так проглотит. Но разве не лучше смотреть на хорошего актёра в своем амплуа, чем на десятки актёров похуже, стремящихся доказать свою профпригодность и раз за разом выбирающих роли не по себе? Я уж молчу о передозировке толерантности и феминизма, побуждающих продюсеров создавать глубоко вторичные женские версии и плодить афроштурмовиков.

Шутки же про Лео и «Оскар» никогда не выйдут из моды. И вы знаете почему. Однако бытует мнение, что именно этот фильм может поставить крест на карьере доморощенных петросянов от кинематографа. Или нет? «Мужчина сражается с медведем за «Оскар». Медведь побеждает». Но вот незадача, как раз в этом фильме Лео не так уж интересен. Соседствующая по дате релиза, месту действия, погодным условиям и историческому периоду «Омерзительная восьмерка» может предложить в разы больше актёрской игры, за которой увлекательно наблюдать. Но следует сделать оговорку: натурализм съемок. Одно дело читать монологи в уютных павильонах, другое — с сосредоточенным лицом ползать пузом по заиндевевшей земле, цепляясь онемевшими от холода пальцами за кочки, да плескаться в проточной воде (пусть даже надежно укрывшись каким-нибудь водолазным костюмом под реквизитными лохмотьями). Данный натурализм и актёрская самоотдача могут сыграть свое дело, но ради справедливости следует ещё одну оговорку сделать: какое дело зрителю до закулисной возни. Зритель оценивает конечный результат, а по нему вездесущий Том Харди как персонаж интереснее. Вот такая интрига: что взыграет в академиках — сторонний зритель или знаток внутренней кухни?

Теперь я наконец нашёл ответы на те глупые дыры в сюжете, что мучили меня в первом фильме. Это... Это просто гениально.

Многие кинокритики отмечают, что после концептуальной «Матрицы номер один» ее продолжения слишком сильно отдавали желанием заработать как можно больше денег на успехе предыдущей картины, чтобы считаться достойными фильма-предшественника. Возможно, все могло выглядеть совсем по-другому...

Многие считают, что братья (тогда еще) Вачовски, собственно, сотворили один-единственный фильм, на славе которого и строили всю свою последующую карьеру. Первая «Матрица» гениальна. Вторая и третья части трилогии далеко ушли в сторону чистой коммерции, и этим слегка подпортили послевкусие, но то, что оригинальная картина оказалась выше всех и всяческих похвал - это уж точно.

К сожалению, переполнив сногсшибательными спецэффектами продолжения, забив их под завязку персонажами и второстепенными событиями, авторы «Матрицы» утратили обжигающую простоту оригинала, чему своеобразный хэппи-энд с восходом солнца тоже не способствовал.

Но что вы скажете, если узнаете, каков был оригинальный замысел Вачовски? Будь он воплощен на экране должным образом - и эффект от «Матрицы» был бы усилен втрое, ведь по жестокости финального поворота событий фильм превзошел бы даже «Бойцовский клуб»!